Это всё, что удалось найти в интернете.

Источники

Потерянные герои - Эдуард Ротарь
Ad.Rotory
Ротарь Эдуард
Стихи поэта Эдуарда Ротаря

Есть алфавитный указатель.

Можно скачать файл в txt: ed_rotar_stihi.txt и в html: ed_rotar_stihi.html

Эдуард Ротарь  (1968-2003)

Стихи, собранные из интернета

Такая видимо судьба

Сухие серые кусты
Односторонние мосты
Сплошная лестничная клетка
Нет ни провинций ни столиц
И птицы не несут яиц
И поезда приходят редко

Здесь в лужах черная вода
Четверг длиннее чем среда
И за весной приходит осень
И люди злые словно псы
Убьют за палку колбасы
И даже имени не спросят

Здесь в небе звезды не горят
Здесь о любви не говорят
Живут без Бога пьют безбожно
Уходят в землю этажи
И правду отличить от лжи
Не представляется возможным

Такая видимо судьба
Всё гаражи да погреба
Да нарисованное море
Ищу себя не нахожу
Как мальчик маленький гляжу
На мир сквозь дырочку в заборе

2000

ПО МОКРЫМ КРЫШАМ

На остывающие лица
Ложатся ломаные тени,
И пахнут спелою пшеницей
Её колени.

И ритуальные октавы
Стекают по кирпичной кладке,
И шепчут скошенные травы,
Что всё в порядке.

А я касаюсь парапета
Обратной стороной ладони,
И мир погасшей сигаретой
Во мраке тонет.

И заполняются шкафами
Давно пустующие ниши,
И бродит небо вместе с нами
По мокрым крышам.

Полузабытые герои,
Полураскрытые тетради...
А мы на прошлое с тобою
Махнем не глядя.

Всё повторится по спирали
И растворится на рассвете.
Мы будем счастливы едва ли
На этом свете....

1992

Я летел наугад

Я летел наугад ощущая периметр рамки
Два крыла напрокат вместо неба дырявый сатин
И ложились снега на кривые картонные замки
И холодный январь заметал запасные пути

Я летел наугад покидая кирпичные люки
Суету одиноких больных коммунальных квартир
Если в горле комок если намертво связаны руки
Мир похож на войну а война так похожа на мир

Я летел наугад и гордился отсутствием боли
Я в бреду целовал заколоченный иконостас
Продолжая дышать по инерции и поневоле
Пустотой городов и теплом опрокинутых глаз

Я летел наугад подымаясь всё выше и выше
Я стремился туда где не будет ни красок ни слов
А внизу подо мной люди пели и красили крыши
И стреляли в меня изо всех своих сил и стволов.

Я летел наугад 2

Я летел наугад, ощущая периметр рамки,
Задевая крылом бесконечно багряный закат.
И ложились снега на кривые картонные замки,
Вопреки сентябрю, вопреки грозовым облакам

Замыкая круги, я делился на тени и звуки
И всерьёз полагал, что живу по законам судьбы.
Но прозрачные лица с оттенком недавней разлуки
Продолжали молчать, разбивая стеклянные лбы.

День срывается в ночь. И уже не являясь мерилом
Деньги кружат, как листья, сгорая в осенних кострах.
И холодные ливни стучат по облезлым перилам,
Убивая любовь и рождая искусственный страх.

Пригородный блюз

Усталый дворник режет тишину
Ему плевать на спящие кварталы
Июльский воздух липнущий к окну
Приносит запах жаренного сала

Два старых фото профиль и анфас
Канистра пива звуки рок-н-ролла
И пожелтевший общий унитаз
Уносит прочь таблетки валидола

Зеленый дым набитых папирос
Гранёный звон наполненных стаканов
На стенах ядовитый дихлофос
Сопутствующий травле тараканов

Тебя мне будет трудно уберечь
От этих глаз стреляющих под юбку
Что хочешь делай только не перечь
И не включай электромясорубку

А женщины толпятся у дверей
Единственного в городе сортира
В парадном у холодных батарей
Тревожно спят солдаты дезертиры

А я мой друг по прежнему люблю
Тебя и крепкий кофе с шоколадом
И этот блюз мой пригородный блюз
Напичканный нерастворимым ядом.

* * *

С небес летящая вода
На полпути перемерзает
И землю жирную пронзает
Стеной прессованного льда

Сквозь пальцы сквозь лицо и грудь
Сквозь опалённые ресницы
Летят испуганные птицы
Куда-нибудь куда-нибудь

Летит и падает звезда
Предположительно на север
В поля где созревает клевер
И бродят сытые стада

И электрический огонь
Меж нас летает в форме шара
Но им не развести пожара
И даже не обжечь ладонь

Летят меж сосен и берёз
Раскрыв незримые объятья
Фантомы в подвенечных платьях
С букетами увядших роз

Короткий выбирая путь
Взлетает самолёт бумажный
Куда лететь совсем не важно
Куда-нибудь куда-нибудь

***

Всё измеряется вином
И лишь поэзия талантом
Гляди гуляет за окном
Девчонка с ярко красным бантом

Гляди летит в корзину мяч
Из-за отметки трёх очковой
Гляди хрустит во рту калач
Или огурчик парниковый

Тяжёлый высунув язык
Бежит почтовая собака
С хорошей вестью напрямик
Из Пензы до Стерлитамака

Гляди не отводи глаза
Всё просто и элементарно
Водила жмет на тормоза
И обнимает столб фонарный

В траве бодаются жуки
Сова гоняет воробьишку
Дедок в излучине реки
Рыбёшку ловит на мормышку

Блондин усевшись на карниз
Пугает дом многоэтажный
И продавец церковных крыс
Зовёт людей на распродажу

Гляди тропинку у ворот
Листвою подметает тополь
Гляди обдолбанный пилот
Машину сваливает в штопор

Гляди в тумане берега
Опять кончается бутылка
И у тебя растут рога
Оленьи в области затылка

Гляди ползет по стенке гном
Он будет нашим секундантом
Всё измеряется талантом
И лишь поэзия вином.

***

Над спящими кварталами скольжу
В раздолбанном пустом фуникулёре
И чистые страницы в мультифоре
Под мышкою как градусник держу

Сегодня осень значит выходной
И значит можно петь и веселится
Внизу мелькают улицы и птицы
А в месте с ними этот шар земной

Не спрашиваю сколько тебе лет
Не знаю сколько лет тебе осталось
В твоих словах тревога и усталость
И фразы все кончаются на нет

Над спящими кварталами скольжу
Меж небом и землёй по переменно
И этот мир пускаю внутривенно
И кайфа в нём опять не нахожу

Хотелось бы порадовать строкой
Хотелось бы потратится на свечи
И закатить такой весёлый вечер
Чтоб закусь бочками а выпивка рекой

Чтоб полон дом и веники цветов
Чтобы стихи и музыка звучали
Чтобы соседи швабрами стучали
И чтоб под утро не ушёл никто

Над спящими кварталами скольжу
Петляя между башенок и шпилей
Не прилагая никаких усилий
А почему понятно и ежу

Давай с тобой оставим на потом
Улыбки брудершафты поцелуи
Шампанского серебряные струи
Коробочки и розочки с тортом

Всё тише стук всё приглушённей свет
Летят года как стая попугаев
Любви тебе желаю дорогая
А счастья не желаю счастья нет.

***

Ты откроешь дверь своим ключом
Тихо ляжешь поперёк кровати
Через полчаса прошепчешь хватит
И не скажешь больше ни о чем

Снова осень на моей земле
И мерцают словно два трофея
То звезда в созвездии шалфея
То свеча на кухонном столе

Ты пыталась из последних сил
Вырулить не сбрасывая газа
И ждала цветов пустая ваза
Только их никто не приносил

Видимо не значат ничего
Узелки и верные приметы
Письма наши пущены по ветру
А любовь сплошное баловство

В этой жизни всё наоборот
Смысл её порою непонятен
Осень наступившая некстати
Добавляет дворникам хлопот.

Ты позабудешь всё

Агония похмельной круговерти,
Симфония спадающих одежд...
И будет выстрел поводом для смерти
Одной из неудавшихся надежд.

Всё кончилось, едва успев начаться
И кануло, как рыба в полынью,
Но продолжает маятник качаться
И старые часы всё так же бьют.

И подымают выцветшее знамя
Над плоскостью опущенных знамён
Больные венерическими снами,
Уставшие от собственных имён.

Твои семирублёвые фрегаты
Дрейфуют на бумажных якорях,
Позволь же мне быть сытым и богатым
В последний понедельник декабря.

Позволь же мне, откинувшись на стуле,
Глядеть на запылённый циферблат
И молча слушать, как шальные пули
По глиняному куполу стучат.

Истерика ещё не катастрофа,
А только повод для удачной лжи,
Ты растворишь в фонтанах Петергофа
Мою непредсказуемую жизнь.

Ты позабудешь всё, что с нами было,
И аннулируешь всё то, что есть,
И будешь жить, растрачивая силы
На слезы, недоверчивость и лесть.

***

Веселый край где вечная зима
Где небо по земле ползет на брюхе
Где и с трамвая сходят и с ума
А женщины с рождения старухи

Где за окном горящие стога
Собачий лай положенный на ноты
И заметают первые снега
Остатки отступающей пехоты

Веселый край где можно без труда
Заполучить подобие нирваны
Где в коммуналках талая вода
Переполняет глиняные ванны

Где воздух ночью жидкий как кефир
Где часовой не требует замены
И чепухою пичкает эфир
Скелет параболической антенны

Веселый край без видимых причин
В круговороте общего веселья
Где каждый третий хочет но молчит
А каждый пятый мается с похмелья

Где все дела решают через суд
По очереди нянь чают младенцев
И медленно покойников несут
В последний путь на белых полотенцах

***

Всё также подозрительно легко
Течёт вода в протянутые пальцы,
И конопатят солнечные зайцы
Фасады дорогих особняков.

И в массе израсходованных слов
Мелькают опостылевшие лица,
И кружит лето бронзовою птицей
В сиянии стеклянных куполов.

А мы всё чаще в липкой тишине,
В преддверии обыденных парадов,
Цепляем потускневшие награды
На силуэты собственных теней.

В процессе обретения чудес
Нам надобятся лишние движенья
Искусственного самовыраженья,
Утратившего свой начальный вес.

Наверное, и мне не избежать
Последствий затянувшейся разлуки,
И я вхожу в распахнутые руки,
Как между рёбер - лезвие ножа.

Не исчезай

На подоконнике летнее утро
Чистое словно халат главврача
Если тебе одиноко и муторно
Не отвечай

Дремлет в тумане песчаная улица
Скрылся из вида последний трамвай
То что забудется и не забудется
Не забывай

Дьявольский труд и святая обязанность
Выбрать из тысяч единственный путь
За недосказанность и безнаказанность
Не обессудь

Ты растворишься с опавшими листьями
И переполнишь чужие глаза
Если тебе дорога моя искренность
Не исчезай.

***

У всех всё хорошо у многих даже очень
Мартини казино с икоркой бутерброд
Валютные счета игрушки тамагочи
И праздники на год расписаны вперёд

У всех всё хорошо с утра и на ночь глядя
Жизнь в небо бьёт ключом и чаша через край
Все в полном неглиже и в полном шоколаде
Классический Эдем и заповедный рай

У всех всё хорошо участки и усадьбы
По рюмочкам вино по телеку хоккей
Вокруг куда ни глянь одни собачьи свадьбы
Медовый месяц май и полное окей

У всех всё хорошо на кухне и в уборной
Обильно полный стол стабильно жидкий стул
У всех всё на мази на лыжной и на борной
И визы про запас в Ганновер и Сеул

У всех всё хорошо и выбор или или
Покуда не стоит всё мерится на глаз
И лики в образах с улыбками рептилий
Взирают свысока то в профиль то анфас

У всех всё хорошо прикинусь посторонним
И молча посижу на вырытой земле
Чем дольше мы живём тем больше мы хороним
Тем чаще подшофе и губы в киселе

У всех всё хорошо у многих даже слишком
Все на своих двоих и каждый при своём
Лишь старый Будулай за Олимпийским Мишкой
Гоняет по лесам с обрезанным ружьём.

Спящие

Джон Донн уснул, уснуло всё вокруг.

И. Бродский

Всё вокруг ненастоящее
И не чем не объяснимое
Всё вокруг как буд-то спящее
Непонятное и мнимое

Спит столешница с тарелками
Шуба спит в шкафу распятая
Спит бульвар забитый стрелками
С полвторого до полпятого

Спят туристы и наёмники
Коридоры лифты лифчики
Детсады и детприёмники
Горемыки и счастливчики

Мухи спят и крошки пряника
Ножки спинки подлокотники
Спит директор обезьянника
Пантанёры спят и плотники

Деньги бабки суммы сумочки
Куклы мячики и кубики
Кресла пуфики и тумбочки
Пузырьки флаконы тюбики

Спят зелёные и белые
Голубые спят и синие
Тормоза и оголтелые
Образины и красивые

Погранцы и нарушители
Партизаны и каратели
Шланги и огнетушители
Мины и миноискатели

Раки спят омары устрицы
Гребешки медузы сонные
Черви бабочки капустницы
И капуста с патиссонами

Ягодицы спят и ягоды
И водилы и попутчики
Синагоги храмы пагоды
Егеря и подпоручики

Спят младенцы и родители
Спит полиция и мафия
Пиво песни вытрезвители
Печень почки флюорография

Спят поп звёзды Стинги с Тинами
Просто звёзды свечи лампочки
Лувры Дрездены с картинами
Кеды туфельки и тапочки

Сплю и я и это снится мне
И в который раз является
Мир с закрытыми ресницами
Спит а может притворяется.

И пускай...

Нарисуй меня голым на фоне кирпичной ограды,
Опусти мою совесть на дно беспокойной реки.
И пускай в моё тело плюют удивлённые взгляды,
И пускай моё тело целуют снега и пески.

Напиши моё имя на полуистлевшей бумаге,
Награди меня орденом за летаргический труд.
И пускай мои руки возносят картонные флаги,
И пускай эти флаги скрипят на холодном ветру.

Научи меня медленно пить остывающий кофе
И смотреть из окна, не стыдясь электрических глаз,
И пускай кто-то спутает мой императорский профиль,
И пускай кто-то спутает мой президентский анфас.

Утоли мою жажду бензином и мартовским снегом,
Отрекись от меня навсегда и покой предпочти.
И пускай мои мысли сольются с полуденным небом,
И пускай мои мысли умрут под замком взаперти.

***

Ты дунула и я уже лечу
На бреющем наощупь по приборам
И крыльями распахнутыми чуть
Карябаю по стенам и заборам

Раскрашен хвост горючки полный бак
На месте лонжероны и педали
Пугая пешеходов и собак
Лечу на наше первое свиданье

Ты дунула и я уже лечу
И мир вокруг меняет перспективы
Не плачь я непременно захвачу
Вино подушку и контрацептивы

Глаза в глаза и двери на крючок
И на двенадцать основная стрелка
Давай перевернёмся на бочок
Мой сладкий плод девчонка-скороспелка

Ты дунула и я уже лечу
На сонный город опустился вечер
И зажигает первую свечу
На полосе невидимый диспетчер

А нам с тобой любимая моя
По этой жизни ничего не светит
Поскольку наш единственный маяк
На сувениры разобрали дети

Белый день

Белый день белее не бывает
Славно натянули простыню
Белизны и боли не скрывая
Белым мотыльком летел к огню

Белый день внезапно и некстати
Убегал кипящим молокам
Был коротким как падение с кровати
И бесцельным как прогулка босиком

Белый день легко и неумело
Всех невест в округе целовал
Рисовал на стенах белым мелом
И из книг страницы вырывал

Белый день ни выждать ни поверить
Первым снегом шел из белых туч
Без труда входил в любые двери
Подбирая то ли слово то ли ключ

Белый день в обнимку с белым братом
на велосипеде колесил
Реял белым флагом над санбатом
Хлеба белого на паперти просил

Белый день осколочной гранатой
Просвистел над миром и в ночи
Ходит сторож по обвисшему канату
И по небу белым посохом стучит

Не страшно

Опять на Невском бархатный сезон
По подворотням снег последний тает
И старушня усевшись на газон
Читает

На паперти усталый инвалид
Играет на зубах блатной мотивчик
И к девочкам забраться норовит
Под лифчик

Трясется человеческая муть
В желудке одноглазого трамвая
И вечность перевернутая чуть
Живая

Витает над булыжной мостовой
И оседает на тюремных башнях
И броситься с моста вниз головой
Не страшно

***

Она любила не спать
И ждать окончания ночи
Он любила делить
Людей на счастливых и очень

Она любила мечтать
О дальних невиданных странах
Она любила считать
Себя некрасивой и странной

Она любила лежать
На старом скрипящем диване
Она любила держать
Расческу в нагрудном кармане

Она любила дарить
Подругам стеклянные брошки
Она любила курить
И стряхивать пепел в ладошку

Она любила марать
Чернилами белые стены
Она любила играть
В разбойников и в перемены

Она любила стрелять
На взлет, но картонным мишеням
Она любила меня
И молча бросалась на шею.

Я научу тебя

Я научу тебя плакать по средам
Завидовать старым больным старухам
Облизывать ложку после обеда
И сигарету носить за ухом

Я научу тебя строить рожи
Наедине перед зеркалом старым
Делать ремни из дублёной кожи
И продавать их почти задаром

Я научу тебя рыть канавы
На остановке ругаться матом
Заваривать в кружке сухие травы
И приставать к молодым солдатам

Я научу тебя делать ветер
Нюхать искусственные тюльпаны
Есть холодец на вчерашней газете
И ненавидеть складные диваны

Я научу тебя мылить шею
Писать стихи до глубокой ночи
И даже тому чего сам не умею
Я научу тебя  если захочешь.

***

Ты откроешь дверь своим ключом
Тихо ляжешь поперёк кровати
Через полчаса прошепчешь хватит
И не скажешь больше ни о чем

Снова осень на моей земле
И мерцают словно два трофея
То звезда в созвездии шалфея
То свеча на кухонном столе

Ты пыталась из последних сил
Вырулить не сбрасывая газа
И ждала цветов пустая ваза
Только их никто не приносил

Видимо не значат ничего
Узелки и верные приметы
Письма наши пущены по ветру
А любовь сплошное баловство

В этой жизни всё наоборот
Смысл её порою непонятен
Осень наступившая некстати
Добавляет дворникам хлопот.

***

Блестят за стёклами глаза
Ладони пахнут автостопом
И липким липовым сиропом
Залит поношенный рюкзак

В карманах вечная дыра
Да два китайских бутерброда
Такая странная свобода
Такая чудная игра

Клочок бумаги пара строк
Пропитан воздух суицидом
И пуля бешеным болидом
Летит в немеющий висок

Ей показалось что пора
Слегка свою подправить внешность
Такая странная поспешность
Такая чудная игра

На мостовой разлита ртуть
И поплавок над лужей вьётся
И стрекозе не удаётся
На нём немного отдохнуть

И мальчик с нашего двора
Сидит поодаль с лыжной палкой
Такая странная рыбалка
Такая чудная игра

Наощупь в полной темноте
Не те дела друзья и мысли
И не пугает даже выстрел
Ворон сидящих на кресте

***

Их встречи делились на прогулки по крышам и на кухонный секс
Их знакомство длилось вторую неделю и не знало проколов
Он был чемпионом по лыжам с обидной приставкой эк-с
А она секретарь-машинистка и любительница рок-н-ролла

Она много курила и прятала плечи в старый китайский халат
И четыре атласных дракона ласкали её загорелое тело
А он то ловил ладонями пепел то хохотал невпопад
И казался её отцу честолюбивым и смелым

Из большого числа городских полудурков умниц и недотрог
Им случилось найти и выбрать друг друга по велению свыше
Видно кто-то большой и светлый под названием Бог
Пересёк два людских маршрута на асфальтовых крышах

И они целовали ночное небо не боясь простудится
А потом в тесноте чердачного хлама они ставили пьесы
Ему нравились роли седого монаха и бледного самоубийцы
Но а ей доставались стервы и помолвленные принцессы

А чужие глаза проникали сквозь шторы проявляя искусство
В доскональном разборе ночных разговоров и восторженных взглядов
И ему эти встречи казались игрою в контрабандные чувства
Но а ей было просто легко находится с ним рядом

И они принимали друг друга вовнутрь как штрафные сто грамм
И часами глядели в сияющий кафель как голодные дети
И откуда-то сверху сквозь щели сочился раскалённый вольфрам
И по бронзовым трубам сети отопления циркулировал ветер.

Рождественский романс

Соседская жена с ушами добермана
На лавочке с утра пьёт красное вино.
Достану портсигар из заднего кармана
И молча покурю в открытое окно,

И молча погляжу в печали и покое
На этот небольшой убогий городок,
Который, не спеша, вдыхает запах хвои
И тщательно жуёт свой праздничный пирог.

Рождественский пейзаж сквозь дырочку в мишени
Попробуй, нарисуй, а после расскажи,
Как быстро вопреки земному притяженью
Уходит в небеса моя земная жизнь.

Окопы в полный рост, как силосные ямы,
Разбитые дома, сырые блиндажи
И тысячи крестов, молчащие упрямо, -
Попробуй, нарисуй, попробуй, расскажи

Струится желтый дым из паровозных топок,
Звенят на проводах стеклянные шары.
Старуха на столе танцует между стопок,
И дети налегке минируют дворы.

Что было под рукой, тем я и застрелился
Под старым фонарём у каменных ворот.
А по земле вокруг холодный снег стелился
И залетал ко мне за шиворот и в рот.

Театр

Следы напрасных откровений
Дымились в утренних огнях,
И две бесформенные тени
Купались в мятых простынях.

И символические фразы
На непонятном языке
Обломками китайской вазы
Пылились в старом сундуке.

Пронумерованные лица
Дышали в стылое окно,
На занавесочку из ситца
Роняя горькое вино

И голубые незабудки
Касались белого плеча
А в глубине суфлёрской будки
Горела тонкая свеча.

Над пропастью надежд разведены мосты

Небрежною рукой ополосни бокалы
На дне которых пыль вчерашней суеты,
Грехов за эту ночь отпущено немало -
Над пропастью надежд разведены мосты

В разбитое окно влетают вереницы
Не прошеных друзей, не брошенных подруг,
А ты устало пьёшь их бархатные лица
И мелом на полу рисуешь рваный круг.

Кострами зацвели рябиновые дали,
Ложится на паркет сентябрьский туман,
А где-то за стеной, в неосвещённой зале
Играет пианист, который вечно пьян.

А я один из тех, кто не выносит света,
Кто прячет синеву за шторы-жалюзи,
Кто бесконечно слаб, но, несмотря на это,
Переживет ещё пятнадцать тысяч зим.

Наверное, смешно играть чужие роли,
И думать, будто все известно наперед,
Наверное, грешно любить чужие боли,
И безнадежно ждать того, кто не придёт.

Горят обрывки фраз, как нотные тетради,
Блистает на столах начищенная медь,
За искренность мою, простите бога ради,
И разрешите мне достойно умереть

Кто больше не умеет жить

Зажгите свет в своих вонючих норах,
Уймите разоравшихся детей
В моём мушкете отсыревший порох,
А в голове набор благих идей

Я вам не стану обрывать запоры
И в морду тыкать мятый протокол,
А потому не стойте в коридорах
И не роняйте слез на голый пол

Не стройте баррикады у порога,
Мне не нужны чужие рубежи
Откройте дверь, пустите ради бога,
Того, кто больше не умеет жить

Я откажусь от сна и от обеда,
Поставлю в угол старенький мушкет
И буду молча слушать ваши беды,
Глотая дым дешёвых сигарет

МИР

Мир как сказочный гастрольный балаган
На верёвочках мечты мои повисли
Тихо падают к немеющим ногам
Облетевшие и скомканные мысли.

Мой покой и днём и ночью стерегут
Неживые накрахмаленные лица.
С ними вместе на отвесном берегу
Мне приходится грустить и веселиться.

В сотый раз я убегаю от тоски
В мир иллюзий и интимного разврата,
Но, в конце концов, за все мои грехи
Перед Богом неминуема расплата.

В ожидании великого суда
Становлюсь я нетерпимее и злее,
А носить свои ушедшие года
С каждым днем мне всё труднее и труднее.

Покидают меня старые друзья,
И дома на век становятся чужими
Где я был по горло сыт и в доску пьян,
Где все порою беззаботно жили.

В заколоченное наглухо окно
Постучится запоздалая удача
И душа моя умершая давно
Стеариновыми каплями заплачет.

Завтра в городе будет праздник

Завтра в городе будет праздник серединыначалаконца
Все больные получат двойную дозу а здоровые в область лица
Все святые получат амнистию а слепым дадут по ружью
И разделят оставшихся женщин как коров на твою и мою

Завтра в городе будет праздник несмываемой чистоты
Партизаны вернутся из леса и будут заново строить мосты
Все старухи оденутся в бархат и украсят балконы травой
И огню придадут все любовные письма не вернувшихся с передовой

Завтра в городе будет праздник симфонической тишины
И по этой причине все дети будут абсолютно пьяны
Кто-то снова напишет гернику кто-то изобретет колесо,
Но, а кто-то просто трофейной пушкой продырявит себе висок

Завтра в городе будет праздник ожиданья минувшей зимы
Молодой генерал-губернатор будет снова давать взаймы
Будут вновь подлежать кастрации все бездомные кабели
И еще один филиал мавзолея возведут на остатках земли

Завтра в городе будет праздник антарктической белизны
Кто-то молча приспустит знамена кто то гордо приспустит штаны
Под одной синтетической елкой будут снова иметь разговор
Капитан Воронин полковник Васин и эстонец спустившийся с гор

Какая ночь

Какая ночь - ни света ни воды...
Есть только ветер - да и тот снаружи.
И ощущение, что ты уже не нужен,
Как куча отработанной руды.

Чужие окна в несколько рядов...
Кошачий взгляд, помноженный на пулю,
Во тьме из-за угла подкараулит
И не оставит шансов и следов.

Табачный дым пускаю напрямик,
Хожу и запинаюсь о предметы,
И не с кем поделиться сигаретой -
Кругом враги, засада и тупик.

И, повинуясь правилам игры,
Текут минуты медленно и вяло,
Как будто мир верблюжьим одеялом
Сам от себя укрылся до поры.

И мысли в затуманенной башке
В колонны группируются без толку,
И снайпер на соседском чердаке
Давно уж спит, опершись о двухстволку...

Всё будет за любовь

Все будет за любовь, как в лагерном романе.
Все те же двадцать два, а значит - перебор.
Соседка не спеша отыщет ключ в кармане,
И сторож на углу не выстрелит в упор.

И баловень судьбы - слепой канатоходец -
С потухшим фонарем в протянутой руке
Решится наконец перешагнуть колодец
И за водой уйдет за горизонт к реке.

Все будет за любовь, но только веселее -
Без писем и звонков по старым адресам,
Рыбалка, домино, прогулки по аллеям
В сопровождении породистого пса.

Любовь нельзя продать, ее нельзя присвоить
И выменять нельзя за карточным столом,
Она, как манекен с пробитой головою,
Как старый чемодан, набитый барахлом.

Все будет за любовь, и этих сладких капель
Тебе не избежать ни в море, ни в такси.
Дежурная сестра стерилизует скальпель,
И дети у огня вдыхают керосин.

Артиллерийский взвод из тысячи орудий
Подымет в небеса бриллиантовый салют,
Все будет за любовь, но лишь любви не будет,
Поскольку я плюс ты всегда равно нулю.

За окном дожди и взрывы

За окном - дожди и взрывы,
Клены мокрые качает.
Персонал без перерыва
То балдеет, то скучает.

Цыпки, сифилис, простуда,
Одиночная палата,
Грязь, казенная посуда,
Рожа пьяного медбрата,

На столе омлет яичный
Вперемешку с тертым сыром,
В коридорах, как обычно,
Душно, холодно и сыро.

Марля, признаки желтухи
Опрометчивые дозы,
Люди дохнут, словно мухи,
Без причины и наркоза.

Боевые офицеры,
Откровенная халява,
Без разбора и прицела
Косит смерть рукой костлявой.

Санитарки, рюмки, утки,
Кашель, гнойные нарывы
И шестнадцатые сутки
За окном дожди и взрывы.

Последний круг

Последний круг отмерят циферблаты
На башнях умирающей столицы
И снова по воде пойдут квадраты
И снова по рукам пойдут царицы

Запляшут на чугунной сковородке
Кусочки прошлогодней осетрины
И пена на небритом подбородке
Застынет желтоватым стеарином

Бесформенные женщины и звери
Слепые птицы и святые люди
Начнут стучаться в каменные двери
Обломками своих разбитых судеб

Пустые окна вырвавшись из мрака
Наполнятся густым вишневым соком
И староста тифозного барака
Вдруг явится спасительным пророком

Проступят галактические знаки
На куполах разрушенного храма
И запоют бездомные собаки
Под звуки сумашедшей пилорамы

И потекут фальшивые монеты
На общий счет с двенадцатью нулями
И пыльной бурей разродится лето
Над пашнями и минными полями

А я схожу с ума

Берёзовый туман
Упал на плоскость крыши,
И мокрая трава
Хранит усталых птиц.
А я схожу с ума
И снова явно слышу,
Как сыплются слова
С окаменевших лиц.

Ослепшие дома
Качаются от ветра,
И одинокий пёс
Гуляет в никуда.
А я схожу с ума,
Не находя ответа
На праведный вопрос,
Что сам себе задал.

Нежданная зима
Лежит разбитым блюдом,
Из памяти аллей
Кружится белый свет.
А я схожу с ума
И в ожиданье чуда
Рисую на стекле
Знакомый силуэт.

ОНА

Она работает на крыше она спит под водой
Ее никто и никогда не видал молодой
Она меняет свои деньги на кино вино и буги-вуги
Всегда одетая по моде пьер карден суррогат
Тяжелый свитер длинный плащ и долгий путь наугад
Дрейфует словно одинокий фрегат
По центру и округе

Ее всегда берут с поличным отпуская под залог
Как обладательницу самых героических ног
И все долги как между пальцев песок
А пули мимо цели
Чужая серая общага с видом на гаражи
В непредсказуемое небо поднялись этажи
Здесь невозможно но приходиться жить
Неделю за неделей

Огромный город по утрам похож на спальный вагон
Лишь слабый свет фонарей да блеск ментовских погон
Таксист смеется и идет на обгон
И давит на педали
А у нее в кармане связка незнакомых ключей
Остатки спелой травы и адреса сволочей
И путь который не ее и ничей
По жизненной спирали

***

Обманчивый уют
Несимметричных комнат
Лежачего не бьют
Лежачего не кормят

Страницами из книг
Гирляндами из ткани
Я немощный старик
Сидящий на стакане

За глиняной стеной
Часы с неровным боем
И мысли по одной
Выходят под конвоем

Шаги вперёд назад
От пропасти до края
Усталые глаза
Руками закрываю

Но будущего нет
И новый день не нужен
Спасительный просвет
Становится всё уже

Две крыши три окна
Пожарная стремянка
На улице война
А в каждом доме пьянка

И даже детский крик
На ощупь словно камень
Я немощный старик
Сидящий на стакане.

Ты

Ты прикроешь своё тело
брезентовым знаменем и выйдешь
босая на улицу, чтобы
движением китайского веера уменьшить
свет электрических звёзд но
шепелявые ливни заглушат музыку
туберкулёзного кашля и наполнят
мутной водою колодцы
открытых ртов, там где
кончаются заборы и начинается надежда
я обозначу свое присутствие я
нацарапаю с ошибками своё
имя на мятом бланке но
слепой почтальон в сотый раз
перепутает двери и
в оправданье
опустит в мой ящик кусочки
цветного картона.

Мечта

Кто-то большой,
ленивый и
обремененный
наличием денег
Решит избавить нас
Друг
от друга
По закону
всеобщего неравенства.
И ты станешь
слезою бродяги,
который,
Склоняясь
над кучей мусора.
читает
завтрашнюю газету.
Или нет.
Лучше ты станешь
серебряной пылью
на кухонном плинтусе.
А я?
Я разобью окно
в подъезде,
Выпуская на волю
запах
покрашенных батарей
И буду долго ждать тебя
в самом неподходящем
месте.
Назло ему.

Уеду в Питер

Сосут ночные фонари
Земную влагу
Здесь вам не Мюнхен и не Рим
И не Чикаго

Здесь в моде горькое вино
И злые речи
Здесь вой сирены за окном
И свист картечи

Здесь все давно подключены
К одной системе
Порнографические сны
Гнилое время

Из телефонных проводов
Свяжи мне свитер
И я до первых холодов
Уеду в Питер

И снова придётся...

И снова придётся в январскую стужу
Искать по карманам пропавшее лето
И в теплом сортире закрывшись снаружи
Курить обезглавленную сигарету

Бросать своё тело на верхнюю полку
И сном заполнять все пазы и пустоты
Сбегать от себя самого в самоволку
И русское радио слушать до рвоты

И снова придется, купив чернослива
Бесцельно плутать между сосен и арок
Со старой подружкой худой и красивой
Надеясь в душе на ответный подарок

Заламывать цены заламывать руки
Травить анекдоты мышей тараканов
Хлестать себя веником в бане от скуки
И водку от скуки хлестать из стаканов

И снова придётся налаживать сети
И плавать их, ставя так мерзко и мелко
И ждать, что вот-вот в них окажется третий
С заветным тридцатником на опохмелку

Задраивать люки болеть и лечится
Пугаться прохожих и собственной лени
Ругаться на кухне с соседкой волчицей
И с мужем её сухопутным оленем

И снова придётся закрашивать чёрным
Всё то, что вчера лишь раскрашивал белым
И в нервной ладони сжимать обречёно
Изделие с надписью парабеллум

Трястись в тесноте подвижного состава
И молча гадать вот на том или этом
Изгибе пути будет ждать меня слава
А может быть славик с тяжёлым кастетом.

***

Она снова придёт без звонка в половине шестого
Словно нормы приличия ей не известны
Она скажет я очень устала но к бою готова
И уснёт по дороге из ванной в объятиях кресла

Она красит лицо акварелью и розовым мелом
Она хочет казаться умней и немного моложе
Она знает язык моего напряжённого тела
И я рад что хотя бы вот в этом мы с нею похожи

Её месяц январь её номер шестьсот двадцать первый
А любимое блюдо какао и булочка с маслом
Пусть её за глаза называют шалавой и стервой
Мы-то с ней хорошо понимаем что это напрасно.

***

Стучат похмельные дожди
По почерневшим старым срубам
А ты протягиваешь губы
И тихо шепчешь подожди

Твой дом пропитанный насквозь
Барсучьим салом и лавандой
Звенит распахнутой верандой
Но я увы в нем только гость

Я опускаюсь на диван
И зажигаю сигарету
Мы говорим о том и этом
Фильтруя тщательно слова

Горит тяжелая свеча
На перевёрнутом стакане
Сюжет проверенный веками
Мы не торопимся начать

***

Счастливые владельцы длинных рук
Смеялись перекошенными ртами,
Не замечая, как упрямо тает
Над головами бледно-жёлтый круг.

И чувства, растворённые в словах,
Переполняли узкие пространства.
И падало земное постоянство
На манекены в пыльных кружевах.

Случайно разведённые мосты
Давали повод для случайной встречи,
И согревали розовые свечи
Холодный номер с видом на пустырь.

И уходили в небо дерева
В обнимку с телеграфными столбами.
И девственницы жадными губами
Шептали непонятные слова.

***

День неудачен для стриптиза
Густой туман сползает с крыш
Зачем ты голая стоишь
На тонкой ленточке карниза

Оденься, сделай шаг назад
Уже вскипел на кухне чайник
И от тебя клиент случайный
Отводит медленно глаза

Как мало воздуха снаружи
Как от себя легко сбежать
А мир с восьмого этажа
Точь-в-точь такой же только хуже

Передозняк чума прикол
Лицом на столбики литые
Давно готовы понятые
Пронумерован протокол

Что делать если в двадцать два
Жизнь не имеет больше смысла
Но гнёт тебя как коромысло
И всем на это наплевать

Кругом то похоть то тоска
Года сгорают словно спички
И лгут страницы дневника
И расписанье электрички

И пальцы с запахом травы
И димедрол давно не лечит
Торопит чайник, зябнут плечи
Жизнь продолжается, увы.

За окнами город

Испуганный мальчик в свои двадцать восемь
Не знает откуда берутся дебилы
За окнами город а в городе осень
По осени кто-то копает могилу

Мы редко рождались и медленно жили
Стараясь спасти чистоту горизонта
В больничном покое на строгом режиме
В глубоком тылу и на линии фронта

Цветной календарь временами лукавил
И теплые ливни сменялись снегами
Любовь без причин без конца и без правил
В огромной стране населенной врагами

В казарме напротив темно и безлюдно
Опять самоволка избыток свободы
Разрушенный город как старое судно
Выходит под флагом в нейтральные воды

И время сжимается как на допросе
И трудно преследовать прежние цели
Испуганный мальчик в свои двадцать восемь
На скользком карнизе в оконном прицеле

***

Мы внебрачные дети полярной звезды,
Одинокие волки песчаных саванн,
Наши руки холодны, а взгляды пусты,
И полны безысходности наши слова.

Ляжет утренний свет на худое плечо
И погасит лампаду движение губ,
А из старого крана вино потечёт,
Опьяняя всех тех, кто бездарен и глуп.

Я забуду навек монастырский покой
И услышу вдали нарастающий зов.
Из краплёной колоды дрожащей рукой
Я возьму наугад шесть козырных тузов.

Самых верных друзей и заклятых врагов
На прощание я поведу к алтарю,
Ослеплённые блеском альпийских снегов,
Они больше не смогут смотреть на зарю.

На пути будет иного приветливых лиц
И немало навстречу протянутых рук,
Но уйдёт в облака клин испуганных птиц,
Из насиженных гнёзд улетая на юг.

Я усну под разбитою громом сосной,
А наутро растаю, как мартовский снег.
И никто не поймёт, что случилось со мной,
И вовеки не вспомнит никто обо мне.

***

Стрелы башенных кранов направлены в новую цель
Умирает закат над кварталом потомственных прачек
Одинокие дети гоняют во рту карамель
И лениво бросают друг другу резиновый мячик

Целый мир разделился на крыс и чердачных котов
Целый мир убивает друг друга на шахматных досках
Морем луковых слёз и охапкой бумажных цветов
Я в любви признаюсь этой даме из чистого воска

Чьё-то место под солнцем а чьё-то в глубокой тени
Кто-то чистит дороги а кто-то марает тетради
Не беда что ты общий и всеми любимый жених
Не беда что ладони твои в разноцветной помаде.

***

Сегодня я не при деньгах
Но мне здесь и без денег рады
Пройду на цыпочках и сяду
За стол ведь правды нет в ногах

Нет правды сколько не крути
В словах журналах и газетах
В слезах в вопросах и ответах
В стихах по кабельной сети

Нет правды истины в вине
Ни в ливере и ни в дюшесе
Ни в Госкино ни в райсобесе
Ни в Папе Римском ни во мне

Но если правда всё же есть
Она живёт в осеннем ветре
Который оголяет ветви
И обдирает с крыши жесть

Который дует наугад
Поля и рощи ставит раком
А наши судьбы ставит на кон
И не выигрывает гад

Без тормозов и без границ
Не спрашивая кто ты где ты
Он все бескрылые предметы
На время превращает в птиц

Напомни мне моя любовь
Какие ветры нынче дули
Срывая клоунов с ходулей
Сметая трубы с погребов

Как мне хотелось вопреки
Телосложению и планам
Лететь раздолбанным воланом
Все собирая косяки

А в час когда над миром штиль
Что нам с тобою остаётся
Таскать песок со дна колодца
Да рукомойники в утиль

Играть в очко на щелбаны
Надраивать сортиры хлоркой
Да трёхкопеечной махоркой
По пьяни прожигать штаны

Когда на землю ляжет снег
Я оболью себя соляркой
И вспыхну бешено и ярко
И молча выйду на проспект

А после можешь вызывать
Или ноль три или ноль восемь
В такую ветреную осень
Так блин приятно умирать.

***

Толстая женщина в тёплом халате
Любит движения и разговоры
Но за стеной две пустые кровати
Но за стеной две опущенных шторы

Выброшен ключ от незапертой двери
Выключен свет и расставлена мебель
Нашим рассказам никто не поверит
Ни на земле ни тем более в небе

Бархатный фрак дорогие перчатки
Тихий бульвар фонари и ограда
Этот трактир начиненный взрывчаткой
Нас упасёт от ненужного взгляда

Ты уничтожишь грибную солянку
И перепачкаешь рот майонезом
Я заплачу за прощанье славянки
Но почему-то споют марсельезу

Хмурый хозяин предложит нам номер
Три рубля в сутки но с видом на море
Номер в котором трагически помер
Старый солдат от солдатского горя

Я предложу тебе лечь и раздеться
Ты предложение примешь достойно
Лишь потому что имеет владельца
Первый патрон из тяжёлой обоймы.

***

Я к вам приду с бутылкой коньяка
И буду занимать Вас целый вечер
Игрою в подкидного дурака
И тостами за нашу с Вами встречу

Я расскажу Вам про свои дела
Про то что жизнь дерьмо на самом деле
Про то что моя муза умерла
И не скажу ни слова о постели

Я к вам приду с бутылкой коньяка
И с веточкой немыслимых соцветий
Без приглашения без друга без звонка
К забытой и единственной на свете

Всё тот же дом как много лет назад
Всё та же дверь и гулкие ступени
И Ваши бирюзовые глаза
Всё так же выражают удивленье

Я к вам приду с бутылкой коньяка
И с тортиком в раскрашенной коробке
И Вам я покажусь наверняка
Усталым замороченным и робким

Я целый вечер буду разливать
Тот коньячок и глупо улыбаться
И старую колоду тасовать
И раз за разом дурнем оставаться.

***

Мы с тобой растворимся в лабиринте заборов,
В паутине больных коммунальных квартир.
Мы с тобой повторимся из иллюзий и споров,
Покидая навек этот суетный мир.

Даже пятую часть из того, что случилось,
Невозможно вернуть и сложить по кускам,
И поэтому льётся всевышняя милость
Остывающей кровью к горячим вискам.

Мы с тобой окунемся в убогость кварталов,
В засекреченность слов, в зарешеченность глаз,
Мы с тобой не вернемся из душных подвалов,
Оглушённые эхом восторженных фраз.

Даже пятую часть из того, что осталось,
Я не стану делить на твое и моё,
И поэтому льётся людская усталость
На вечерний пейзаж, сквозь оконный проём.

***

Ты можешь назвать меня хамом и трусом
Уродом и подлецом.
Но если мне бывает грустно,
Я красками мажу лицо.

Я надеваю шляпу из фетра
И старый отцовский пиджак
И на перекрестке плюю против ветра,
А после зеваю в кулак

Ты можешь назвать меня лишним другом,
А также нужным врагом,
Но если мне бывает туго,
То я хожу босиком.

Я все свои носки и штиблеты
Выбрасываю в окно
И на перекрёстке читаю газету,
А после иду за вином.

Ты можешь назвать все мои недостатки,
Назвав меня просто плохим,
Но если мне бывает несладко,
То я сочиняю стихи

Я в поисках рифмы гуляю в печали
При свете ночных фонарей
И на перекрёстке торгую ключами
От вечно открытых дверей

Я сам свою жизнь такою придумал,
Мне не на кого пенять
А ты, моя милая, просто дура,
Если не любишь меня.

Он ценит в женщинах неопытность

Какая странная профессия какая напасть
Подпрыгнуть к небу зацепиться и подтянуться и упасть
Он ценит в женщинах неопытность

Он обожает крепкий чай и ненавидит коньяк
И все вокруг убеждены что он сбежавший маньяк
Он ценит в женщинах неопытность

Ему за сорок лишний вес очки немного седин
А ей так нравится оставаться с ним один на один
Он ценит в женщинах неопытность

Он не такой уж плохой и даже в чём-то хорош
Он не берётся за ум но и не берётся за нож
Он ценит в женщинах неопытность

Классический дон жуан и казанова на треть
Последний поезд ушёл но очень надо взлететь
Он ценит в женщинах неопытность

Он не имеет друзей зато имеет долги
И по трамвайным остановкам нарезает круги
Он ценит в женщинах неопытность
И больше ничего.

Они

Они сидели в душном кинозале,
Испытывая странную потребность
Любить друг друга через шесть рядов,
Соприкасаясь мысленно телами.
И две надежды слившись воедино,
Кружили над людскими головами,
А на экране сыпались снаряды
На улицы притихших городов.

Ты любишь деньги

Твои бёдра в татуировках а голова в проблемах
Твои бальные платья в пепельных полутонах
Но ты любишь деньги как любят пшено синицы
И ненавидишь нежность как дворник ненавидит снег

Твои глаза в трамвайных стеклах а пальцы в марихуане
Твоя узкая талия в чьих-то пьяных руках
Но ты любишь деньги как любят пилоты небо
И ненавидишь нежность как вдовы ненавидят смерть

Твои мысли на пляжах Майами а душа в могиле
Твои друзья и подруги тебе не звонят просто так
Но ты любишь деньги как любят солдаты пиво
И ненавидишь нежность как я ненавижу тебя.

***

Эй девочка с кривым лицом
И грязной марлей на запястье
Позволь мне стать твоим отцом
И уберечь тебя в ненастье

Срывает ветер парики
И дождь стучит без остановки
Мы может в чём-то далеки
Но схожи запахом перцовки

Зачем по мокрому стеклу
Скребёшь велосипедной спицей
Переночуем на полу
Попробуем друг другу сниться

Мой дом из чистого свинца
Открыт для путников заблудших
В нём нет окон и нет крыльца
Я думаю так будет лучше

От зорких глаз от цепких рук
Давай укроемся подальше
Как мало музыки вокруг
Как много подлости и фальши

Спиной к спине лицом к лицу
Кто на игле кто на аренде
Все в сером словно на плацу
И воздух словно в секонд хенде

Не верю теленовостям
Трещат как в клетке канарейки
А жизнь да ну её к чертям
Она не стоит и копейки.

***

Отольются эти пули
Отольются эти слёзы
Даже если вы уснули
Зафиксировали позы

Даже если вы летите
Притворившись белой птицей
Это с вами приключится

Это с вами повторится
Или сбудется впервые
Станут бешено крутиться
Механизмы часовые

Круг за кругом час за часом
Отмеряя задним ходом
Срок отпущенный природой

Вы окажетесь причастны
Так внезапно и некстати
Ветер будет рвать на части
Ваши крылья и кровати

И дожди поганить станут
Ваши лица и одежды
Так жестоко и небрежно

В одиночку скопом хором
Или молча друг за другом
Потекут по коридорам
Реки полные испуга

И за скользкие ступени
Ваши розовые пальцы
Будут медленно цепляться

Небо мёртвое внезапно
Упадёт на ваши плечи
И безудержно на запад
Отлетит холодный ветер

И повиснет ностальгия
Как верёвка бельевая
Никого не задевая.

***

От безнадежности пьяны.
От одиночества общительны.
В том не было твоей вины.
Да и была ль моя, действительно?

Мы повстречались наугад,
Чужой души касаясь трепетно,
Свою врачуем… Знаешь, рад
Я взгляду твоему и лепету.

На первый снег, на первый след
Шального раннего прохожего.
В окно сквозь предрассветный бред,
Мы смотрим, так сейчас похожие.

В бокалах кончилось вино,
Душа наполнена созвучием.
Мне кажется, что мы - одно
В игре желания и случая.

До этой встречи в снах иных
Мы обретались слишком длительно.
В том не было моей вины.
Да и была ль твоя, действительно?

Афавитный указатель

А Я СХОЖУ С УМА (Берёзовый туман)
Агония похмельной круговерти (ТЫ ПОЗАБУДЕШЬ ВСЁ)
БЕЛЫЙ ДЕНЬ (Белый день белее не бывает)
Белый день белее не бывает (БЕЛЫЙ ДЕНЬ)
Берёзовый туман (А Я СХОЖУ С УМА)
Блестят за стёклами глаза
Веселый край где вечная зима
Все будет за любовь, как в лагерном романе (ВСЁ БУДЕТ ЗА ЛЮБОВЬ)
ВСЁ БУДЕТ ЗА ЛЮБОВЬ (Все будет за любовь, как в лагерном романе)
Всё вокруг ненастоящее (СПЯЩИЕ)
Всё измеряется вином
Всё также подозрительно легко
День неудачен для стриптиза
ЗА ОКНАМИ ГОРОД (Испуганный мальчик в свои двадцать восемь)
За окном - дожди и взрывы (ЗА ОКНОМ ДОЖДИ И ВЗРЫВЫ)
ЗА ОКНОМ ДОЖДИ И ВЗРЫВЫ (За окном - дожди и взрывы)
ЗАВТРА В ГОРОДЕ БУДЕТ ПРАЗДНИК (Завтра в городе будет праздник серединыначалаконца)
Завтра в городе будет праздник серединыначалаконца (ЗАВТРА В ГОРОДЕ БУДЕТ ПРАЗДНИК)
Зажгите свет в своих вонючих норах (КТО БОЛЬШЕ НЕ УМЕЕТ ЖИТЬ)
И ПУСКАЙ... (Нарисуй меня голым на фоне кирпичной ограды)
И снова придётся в январскую стужу (И СНОВА ПРИДЁТСЯ...)
И СНОВА ПРИДЁТСЯ... (И снова придётся в январскую стужу)
Испуганный мальчик в свои двадцать восемь (ЗА ОКНАМИ ГОРОД)
Их встречи делились на прогулки по крышам и на кухонный секс
КАКАЯ НОЧЬ (Какая ночь - ни света ни воды)
Какая ночь - ни света ни воды (КАКАЯ НОЧЬ)
КТО БОЛЬШЕ НЕ УМЕЕТ ЖИТЬ (Зажгите свет в своих вонючих норах)
Кто-то большой (МЕЧТА)
МЕЧТА (Кто-то большой)
МИР (Мир как сказочный гастрольный балаган)
Мир как сказочный гастрольный балаган (МИР)
Мы внебрачные дети полярной звезды
Мы с тобой растворимся в лабиринте заборов
На остывающие лица (ПО МОКРЫМ КРЫШАМ)
На подоконнике летнее утро (НЕ ИСЧЕЗАЙ)
НАД ПРОПАСТЬЮ НАДЕЖД РАЗВЕДЕНЫ МОСТЫ (Небрежною рукой ополосни бокалы)
Над спящими кварталами скольжу
Нарисуй меня голым на фоне кирпичной ограды (И ПУСКАЙ...)
НЕ ИСЧЕЗАЙ (На подоконнике летнее утро)
НЕ СТРАШНО (Опять на Невском бархатный сезон)
Небрежною рукой ополосни бокалы (НАД ПРОПАСТЬЮ НАДЕЖД РАЗВЕДЕНЫ МОСТЫ)
Обманчивый уют
ОНА (Она работает на крыше она спит под водой)
Она любила не спать
Она работает на крыше она спит под водой (ОНА)
Она снова придёт без звонка в половине шестого
ОНИ (Они сидели в душном кинозале)
Они сидели в душном кинозале (ОНИ)
Опять на Невском бархатный сезон (НЕ СТРАШНО)
От безнадежности пьяны
Отольются эти пули
ПО МОКРЫМ КРЫШАМ (На остывающие лица)
ПОСЛЕДНИЙ КРУГ (Последний круг отмерят циферблаты)
Последний круг отмерят циферблаты (ПОСЛЕДНИЙ КРУГ)
ПРИГОРОДНЫЙ БЛЮЗ (Усталый дворник режет тишину)
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РОМАНС (Соседская жена с ушами добермана)
С небес летящая вода
Сегодня я не при деньгах
Следы напрасных откровений (ТЕАТР)
Соседская жена с ушами добермана (РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РОМАНС)
Сосут ночные фонари (УЕДУ В ПИТЕР)
СПЯЩИЕ (Всё вокруг ненастоящее)
Стрелы башенных кранов направлены в новую цель
Стучат похмельные дожди
Сухие серые кусты (ТАКАЯ ВИДИМО СУДЬБА)
Счастливые владельцы длинных рук
ТАКАЯ ВИДИМО СУДЬБА (Сухие серые кусты)
Твои бёдра в татуировках а голова в проблемах (ТЫ ЛЮБИШЬ ДЕНЬГИ)
ТЕАТР (Следы напрасных откровений)
Толстая женщина в тёплом халате
ТЫ (Ты прикроешь своё тело)
Ты дунула и я уже лечу
ТЫ ЛЮБИШЬ ДЕНЬГИ (Твои бёдра в татуировках а голова в проблемах)
Ты можешь назвать меня хамом и трусом
Ты откроешь дверь своим ключом
Ты откроешь дверь своим ключом
ТЫ ПОЗАБУДЕШЬ ВСЁ (Агония похмельной круговерти)
Ты прикроешь своё тело (ТЫ)
У всех всё хорошо у многих даже очень
УЕДУ В ПИТЕР (Сосут ночные фонари)
Усталый дворник режет тишину (ПРИГОРОДНЫЙ БЛЮЗ)
Эй девочка с кривым лицом
Я к вам приду с бутылкой коньяка
Я ЛЕТЕЛ НАУГАД (Я летел наугад ощущая периметр рамки)
Я ЛЕТЕЛ НАУГАД 2 (Я летел наугад, ощущая периметр рамки)
Я летел наугад ощущая периметр рамки (Я ЛЕТЕЛ НАУГАД)
Я летел наугад, ощущая периметр рамки (Я ЛЕТЕЛ НАУГАД 2)
Я НАУЧУ ТЕБЯ (Я научу тебя плакать по средам)
Я научу тебя плакать по средам (Я НАУЧУ ТЕБЯ)